1.
…На жесткой койке тюремного лазарета умирал человек.
Умирать было тоскливо и противно. Не страшно, отнюдь нет, – именно противно. Пройдет еще несколько часов, от силы двое суток – и Алексея Чижевича не станет. Он, проживший образцовую, как ему казалось, жизнь, отличавшийся сверхпримерным законопослушным поведением, в одночасье угодил в ряды уголовных преступников. И отойти в мир иной придется в этом качестве. Почему-то об этом он сейчас думал, а не о том, как мало ему осталось на грешной земле…
Алексей открыл глаза и внезапно заметил, что уголок плохо побеленного потолка как бы шевельнулся. Через секунду он обрел очертания голубя. «Вот и глюки начались», – отстраненно подумал Чижевич. Никаких эмоций он уже не испытывал – не было сил.
Вдруг неизвестно откуда, словно у него в подсознании, послышался тихий, лишенный интонации голос:
– По-видимому, ты уже созрел для беседы со Всевышним…
– Кто это говорит? – простонал умирающий.
– Вспомни, что означает голубь, изображенный на иконах? Как, в трактовке иконописцев, выглядит святая троица? Бог-отец, Бог-сын и…
– Дух Святой, хочешь сказать? Значит, я уже умер?
– Пока нет. Но поскольку пострадал безвинно, можешь стать не просто покойником, а как бы посредником между небом и землей…
– Не так уж безвинно. Я сбил машиной человека. Хотя, конечно, не хотел этого…
– Дальше. Хотелось бы услышать, насколько ты окажешься правдив в последний час.
– Дальше – всё просто: получил десятку за неумышленное убийство. На зоне подхватил туберкулез. И вот – результат…
Ты поистине пострадал безвинно. Тот человек специально выскочил под колеса. Он был болен раком в последней стадии и хотел умереть. Покончить с собой более традиционным способом – скажем, повеситься, – духу не хватило. И он, также не желая зла, – просто не думая об этом, – потащил на тот свет и себя. Так что ты, Алексей, не виновник, а скорее невинная жертва. Для Бога, конечно. Ибо с точки зрения человеческого закона – все иначе…
Прошла минута молчания. Почему-то Чижевич не удивлялся, что беседует со Святым Духом. Видимо, способность удивляться атрофировалась вместе со многими другими чувствами.
– Что от меня требуется? – еле шевеля губами, спросил он.
– Я не требую, а предлагаю: согласен ли ты, когда твоя душа отлетит в мир иной, стать воплощением Божьего гнева для нескольких негодяев, не просто всуе поминающих имя Божье, а спекулирующих им? Это почетная миссия, далеко не каждому ее поручают. Скажи, видел ли ты огромные плакаты, где личности, сроду не обращавшиеся к Богу, выступают от его имени?
– Но ведь я провел годы за колючкой. Разве что раньше…
-И не только. Вспомни – когда вас, человек 10, перевозили в другую зону, на лесной дороге, на повороте, такой плакат был…
Чижевич вспомнил. Действительно, машину с зарешеченными окошками сильно тряхнуло на выбоине и он, сплевывая кровь с прикушенного языка, разглядел на фоне сосен самодовольную физиономию одного из новых «пророков». В лесной глуши это зрелище выглядело более чем нелепо. Плакат гласил:
СИЛЬНЫМ ТОЖЕ НЕОБХОДИМ БОГ!
Павел Лемешко, полковник милиции, начальник УВД Привокзального р-на.
Тогда Алексей не особенно обратил внимание на это «явление» в лесу. Хотя и удивился его нецелесообразности. А теперь вот всплыло в памяти…
– Да, помню…И еще до заключения встречал нечто подобное…
– Вот эти люди и им подобные, изображенные на этих плакатах, должны быть наказаны. Они используют имя Божье для обогащения, привлекая в секту доверчивых людей, как правило, переживших большое личное горе. Сами эти, с позволения сказать, проповедники никогда не были верующими в истинном смысле. Разве что когда им это выгодно. Согласен ли ты стать орудием в руках Всевышнего для того, чтобы их покарать?
Алексей не задумался ни на миг. Ответ сам сорвался с языка:
– Да, конечно…
Дальнейшее произошло, как во сне: голубь словно втянулся в воронку, которая оканчивалась у лица умиравшего. И Дух Святой вошел в изможденное болезнью тело…Это было последнее, что ощутил Алексей
Чижевич краешком угасающего сознания, пока еще принадлежал этому миру…
Спустя полчаса тюремный врач констатировал смерть заключенного № 30274, последовавшую от туберкулеза. Тело было предано земле на кладбище при зоне, поскольку родных у покойного не оказалось: родители скончались, бывшая жена, с которой расстались еще до печального происшествия, проживала теперь за океаном.
2.
…А на следующий день в городе начались необыкновенные события. Правда, достоянием гласности они не стали, поскольку лица, в них задействованные, предпочли помалкивать. Но обо всем по порядку…
Полковник Лемешко уже собирался закрывать свой кабинет, как вдруг на пороге возник неясный силуэт человека, явно принадлежащего к маргиналам: то ли бомж, то ли зэк…Одежда многократно зашитая-перешитая, еще советских времен, на голове облезлая шапка-ушанка (кто их нынче носит, кроме американских негров?), но глаза светятся каким-то будто потусторонним огнем.
– Эй, ты кто? Как тебя сюда пустили? – возмутился полковник. И почувствовал, как «садится» голос. Из тела будто по капельке истекали жизненные соки. Это было настолько ощутимо, что Лемешко задрожал и покрылся испариной.
Но самолюбие возобладало. Не хватало показать свой страх перед этим босяком! Стараясь придать голосу твердость, спросил как можно тверже:
– Ты что, из зоны сюда явился? Таких посетителей у меня еще не было. Чего тебе?
Незнакомец заговорил. И даже не его слова поразили полковника, а то, что бродяга не разжимал губ. Слова будто лились в сознание:
– Значит, выступаете от имени Бога, Еще каких-нибудь 15 лет назад у вас были другие боги: Ленин и КПСС. Тогда вы даже не приближались к церкви…
– Той партии уже нет, – как-то неуверенно возразил полковник, забыв, что он не обязан оправдываться перед босяком, – сейчас иные приоритеты…
– Ваши новые «приоритеты» помогают вам делать деньги. Так называемая вера для вас – источник дохода. Вспомните, как Иисус изгнал торгующих из храма…
– Кто ты и чего тебе надо? – Лемешко старался говорить начальственным тоном, но это ему плохо удавалось.
– Моими устами говорит Бог. Возможно, он и нужен сильным, но не таким, как вы. Вы являетесь одним из лидеров секты, обирающей простаков. Разве не так?
Ответом было красноречивое молчание. Лемешко не нашел, что возразить. Этот «маргинал», кем бы он ни был, видел его насквозь.
– Отныне, если не прекратите выступать от имени Бога на публику и не уберете с обочин вашу агитацию, сила покинет вас. Попробуйте сейчас хотя бы пошевелить рукой.
Полковник вздрогнул. Действительно, его руки безжизненно лежали на подлокотниках кресла. Более того, не повиновался даже язык! Позвать бы сейчас дежурного и отправить этого наглеца в КПЗ! Но, увы…
– Мне известно, о чем вы думаете, полковник, – в голосе странного визитера явно звучала насмешка. – Не трудитесь, я не отношусь к физическому миру. Доказательством послужит то, как я покину ваш кабинет…
И силуэт постепенно начал таять. Сквозь него уже была видна дверь, и Лемешко вдруг совсем некстати подумал, что надо бы вызвать плотника и чуть ее обтесать, а то в сырые дни с трудом закрывается…
«Посетитель» исчез. Только через полчаса с лишним к полковнику вернулась способность двигаться. Только теперь, преодолевая запоздалый ужас, Лемешко вспомнил, на кого тот был похож: на бывшего добропорядочного обывателя, севшего 8 лет назад за наезд на пешехода со смертельным исходом. Он словно испарился из кабинета, не притрагиваясь к дверям. Чудны дела твои, Господи!
Полковника вдруг передернуло. Теперь он боялся даже в мыслях поминать Бога…
3.
…Данила Уваров по кличке Угорь, – полученной за увертливость и оставшейся с ним навсегда, – торопливо завязывал галстук. Как всегда при спешке, пальцы плохо слушались, приходилось начинать заново. А ведь через полчаса его ждали в ресторане четыре с лишним десятка приглашенных – как-никак полтинник стукнуло бывшему авторитету! Впрочем, в глубине души Данила был уверен, что бывших авторитетов не бывает…
Уваров тихо, но длинно и грязно выругался. И тут же увидел в зеркале парящего голубя. Оглянулся – в комнате никаких голубей не было. Да и откуда им взяться – двери и окна плотно закрыты!
– Вот ты и лексикон зоны вспомнил,– прозвучал тихий голос, – а ведь с плакатов обращаешься к народу: «Это Бог изменил меня!»
– Кто говорит? Птичка, что ли? – не услышав ответа, Угорь осмелел. – Ты чего меня на понт берешь? Да ты знаешь, кто перед тобой?
– Знаю. В прошлом – уголовный авторитет, а ныне – легальный бизнесмен. Только ведь суть твоя не изменилась. Что с того, что сам на дело не ходишь? Может, напомнить, скольких своих дружков ты за последние годы снабдил липовыми документами? И это – не единственный твой грех…
– К чему этот базар? Чего тебе надо? – Как ни странно, Уваров даже не удивлялся, что разговаривает с голубем.
– Эх ты, а еще верующим прикидываешься…Я – Дух Святой, одна из Божьих ипостасей. А сказать хочу лишь одно: будешь и впредь прикрываться именем Бога – всё потеряешь.
– Как так – всё? – Уваров растерялся.
– Очень просто: взгляни…
Из ближайшего угла вдруг исчез шкаф. Только что стоял здесь и – на тебе! – никаких следов. Испуганный потерей, Угорь метнулся в угол, пощупал руками пожелтевшие обои.
– Эй, ты чего сделал? – грозным тоном он пытался скрыть страх.
И вдруг словно ударная волна отбросила его назад к зеркалу. Шкаф снова был на месте. Послышался прежний голос без интонации:
– Пока это лишь предупреждение. И так может случиться не только с вещами. Придешь в кабак – а там ни одного твоего дружка, одни пустые стулья. Каково будет?
– Ты чего? – в голосе Угря прозвучала тоскливая мольба. – Зачем праздник портить? Ведь 50 раз в жизни бывает…
– Вот и договоримся: в дальнейшем – никаких ссылок на Бога. Твоя, так сказать, деятельность вовсе не богоугодна. И не Бог тебя изменил, ты лишь сменил личину сообразно обстоятельствам. Так что прикажи своим шестеркам – или как они у тебя называются – убрать все плакаты со лживыми словами. Поскольку Богу известно, что каким ты был, таким остался, как в старой песне поется…
Голубь в зеркале растаял. Данила, волнуясь, вытер пот со лба концом галстука и вдруг заметил, что он правильно завязан. Невероятно! Взглянул на часы – до начала торжества осталось 15 минут. Как раз дойти до ресторана быстрым шагом. Вышел на улицу, в душе твердо зная, что завтра же все плакаты с его изображением и словами «Это Бог изменил меня» будут убраны…
4.
…Раиса Финогенова, победительница прошлогоднего конкурса красоты, а ныне – менеджер риэлтерской фирмы, готовилась к приему завтрашних гостей. Ожидали прибытия делегации из столицы, и на Раису были возложены обязанности по организации торжественной встречи. Прием должен был стать необычным, поскольку совпадал по времени с Днем города.
Она задумалась, стоит ли надевать в этот день бриллиантовое колье, подаренное после конкурса в качестве приза. Подошла к стоявшему в углу трюмо, прикидывая, как будет смотреться это украшение на зеленом платье – или завтра стоит надеть другое?
И отпрянула в испуге: в зеркале увидела тощую безобразную старуху с торчащими изо рта двумя желтыми клыками, одетую в некое подобие дырявого мешка. Точно так на средневековых гравюрах изображали Смерть – разве что без косы в руках.
Рая пошевелила пальцами левой руки – страшная карга в зеркале сделала то же самое. Только тут до сознания дошло: «И это – я?»
Она выкрикнула это вслух. Но слабое эхо погасили толстые ковры, которыми были завешены стены. Ноги подкосились. Опустившись на диван, Финогенова оглядела себя. Нет, она, конечно, осталась прежней – даже ногти, как и сегодня утром, покрыты светло-зеленым лаком под цвет наряда. Почему-то именно эта деталь ее успокоила. Но только временно. Потому что пугающее отражение не исчезло. Рот ужасной старухи вдруг открылся и послышался шамкающий голос:
– Для себя, девочка, ты всегда останешься такой, какая ты есть. Но другие будут видеть тебя такой, как в зеркале. Для них ты – это я. Подумай, что это значит для тебя. Особенно – завтра.
Раиса не могла встать с дивана – ноги обмякли. Там, по ту сторону стекла, притаилось нечто, для нее опасное, пугающее!
– За что? В чем я виновата? – прошептала она.
– В том, что спекулируешь именем Божьим. Вспомни плакат, с которого ты улыбаешься во все 32 зуба – какие слова на нем? Повтори.
– «Бог – моя красота», – машинально произнесла Рая.
– А разве ты когда-нибудь думала о Боге? Ведь выросла в атеистической семье, даже не была крещена. Зачем вообще связалась с сектой, которая занимается, мягко говоря, непорядочными делами?
Финогенова не могла говорить, мелко дрожала. И слушала дальше голос, похожий на карканье:
– Заняв призовое место на конкурсе, ты выгодно продала себя. Теперь ты – «лицо фирмы». Неужели этого мало? Тебе еще и секта понадобилась!
– Они сами предложили…– еле слышно сказала Рая.
– Мало ли кто что предлагает? Надо было их отшить. Не сделала этого тогда – сделай сейчас. Иначе – наказание неотвратимо.
– Но кто вы? С кем я говорю, можно узнать?
– А ты догадайся. Ведь ты – девушка совсем неглупая. И подумай, что делать с твоими плакатами на улицах – может, они совсем лишние?
Изображение постепенно растаяло. Но и «настоящее» отражение не спешило появляться. Зеркало будто заволокло пеленой тумана. И вдруг на этом дымчатом фоне проступили слова: «Всегда помни!»
Рая стала дрожащими пальцами набирать номер телефона администратора организации, с которой имела неосторожность связаться. Сжав телефон обеими руками, быстро проговорила:
– Я отказываюсь участвовать в вашей деятельности. Прошу убрать все плакаты с моим лицом с улиц и дорог. У меня престижная работа и я не хочу ее лишиться.
– Что случилось, Раечка? – пропел сладкий голос на другом конце провода. – Ведь вы раньше не были против…
– А теперь буду. У меня изменился контракт. Никаких моих фото в общественных местах. – И она отключилась.
6.
…Через неделю огромные плакаты с фальшивыми словами о Боге пропали из города и окрестностей. А прах безвременно ушедшего Алексея Чижевича по просьбе неизвестно откуда взявшихся дальних родственников перенесли на городское кладбище. Говорят, теперь там ночами появляется странное свечение. Словно рой светлячков взлетает над могилой и кружит в воздухе. Если мимо идет человек, чья совесть чиста – ему ничего, полюбуется игрой огоньков и идет дальше. Зато если окажется по соседству шарлатан – скажем, из лжепророков, принадлежащих к «черным» сектам – плохо ему приходится. Переживает симптомы тропической лихорадки, хотя и в северных широтах пребывает…
Декабрь 2007 г.
Сообщения
