И.Сокол: В ЧУЖОМ ОБЛИЧЬЕ

…Я – один из пассажиров транспортного средства, плавно едущего вдоль улиц незнакомого города. Это что-то среднее между автобусом и катером, что плавали когда-то по земным рекам. Во всяком случае, так оно выглядит изнутри.

Ничего не знаю об окружающем и, что самое возмутительное – о самом себе. Таковы правила игры, установленные для меня неизвестно кем и когда. Приходится с этим мириться.

Нас везут на работу. Почему-то именно так думается – не мы едем, а нас везут. Мы одеты одинаково – в темно-серые робы без пуговиц и кепки с короткими черными козырьками. За окном проплывает чужой город. Ничего особенного, город как город – безликие серые коробки, в основном 12-этажные. Когда ничего не знаешь ни о чем вокруг, а пейзаж не блещет красотами, остается лишь считать этажи.

Все пассажиры молчат. Никто ни на кого не смотрит. Каждый почему-то – прямо перед собой. Уж лучше бы за окно. Видимо, вид снаружи им давно наскучил.

Я вот наблюдаю и делаю невеселые выводы. На всем окружающем лежит печать, как бы поточней сказать, прилизанной нищеты. Вроде бы грязи не видно, улицы прямы и чисты, а чего-то им недостает.

Ясно чего – они безжизненны. Вон в том окне светится одинокий огонек. И в доме напротив. Конечно, кто-то ведь здесь живет. Но, видимо, не стремятся выходить на улицу без крайней необходимости.

И еще – хоть неприятных запахов нет и в помине, здесь тяжело дышать. Даже не сразу поймешь, в чем дело. Наконец, сообразил! Воздух здесь слишком плотный для меня.

А каков же МОЙ воздух? Вообще, откуда я сам? Как ни пялься в окошко, мысль упорно возвращается к проклятому вопросу без ответа. Все здесь мне чуждо, но где родное?

«Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь?» И еще: «Отнимите у человека память, и он сделается идиотом».

Эти умные мысли – не мои. Откуда попали они в мою голову?

Впрочем, дальнейшие события быстро заставляют подумать о другом. И это к лучшему, не то недолго и свихнуться.

Из-за угла ближайшего здания выходят четыре автоматчика. Направляются к нам. Ого, что-то здесь серьезное творится!

Автобус – или как там его назвать – остановился. Открылись двери. Странное дело, никто не удивился и не возмутился. Все покорно достают из внутренних карманов небольшие коричневые книжечки. А ведь никакой команды не было! Значит, эта процедура происходит не впервые.

Достаю и я. У меня, как у каждого, внутри робы такой же карман. Видимо, специально для этой штуки, напоминающей старинные паспорта.

Стоп! Вот еще одно всплыло в памяти: «старинные паспорта». Откуда мне знать, что документы выглядят несовременно – ведь я ничего не знаю об окружающем мире и вынужден с этим мириться.

Дальше стало вовсе не до размышлений. Пока до меня не дошел один из местных стражей порядка, я открыл паспорт и взглянул на свое изображение. Да, мое, чьим еще оно может быть? И поразился сходству с одним… Нет, по крайней мере, с двумя сидящими напротив. Неужели эти молчаливые соседи – мои братья?

Но не это поразило меня сильнее всего. А то, что закорючки, что внизу, под фото, мне незнакомы. Я не могу прочесть свое имя, потому что неграмотен. Я – неграмотен? Все во мне восстает против этого. Где-то там, в другой жизни, у меня была специальность. Работа, которую выполнял, не за страх, а за совесть.

Откуда эта уверенность у меня, ничего не знающего? Не знаю, но уверен! Не глупо ли это? И что за нелепая мысль о другой жизни? Нет, это правильная мысль! Не всегда я был таким беспомощным, не умеющим прочесть свое имя! Был другим – все во мне прямо-таки кричит об этом.

Сейчас спросят, как меня зовут, я не отвечу. После этого – прямая дорога либо за решетку, либо в дурдом. Из глубин подсознания всплывают эти полузабытые слова. Они – из другого мира, который не помню.

Впрочем, спрашивать не должны. За меня говорит коричневая книжечка, открытая на странице с моим черно-белым портретом.

На эту страничку посмотрели двое – внимательным и в то же время безразличным взглядом. Словно еще раз сфотографировали – как, впрочем и других, таких же молчаливых и безликих.

«Кого-то ищут, ловят» - шепчет подсознание. Не хотелось бы оказаться на месте этого «кого-то». А ведь это возможно, еще как! Все тут так похожи друг на друга!

На пару минут, пока длилась проверка, я непроизвольно задержал дыхание. И чуть не задохнулся. Как мог забыть об этом плотном воздухе, который так трудно вдыхать…

Сейчас привезут на работу, которую я делать не умею. Или – умею? Может, воспоминание о ней живет во мне, как те отрывочные факты, что приходили в голову во время недолгого путешествия?

Как ни странно, мне больше почти нечего рассказать о том нелепом жутком дне. Разве что – таких проверок было несколько. А еще заметил, что немногие пешеходы, виденные мною из окна, прежде чем перейти улицу, прикладывали открытую ладонь к столбу, и он издавал тихое монотонное жужжание. Видимо, эта процедура заменяла здесь отсутствующий светофор…

Вот оно – слово, оказавшееся спасительным! Раз я помню, что такое светофор, которого здесь нет, значит, я нормальный человек. Просто – не отсюда. Не знаю, кто меня забросил сюда, но это временно. Не может кошмар длиться вечно. Когда-нибудь он непременно закончится.

И хотя у меня нет памяти об этом мире, я вовсе не идиот. Помню ведь каждый поворот дороги, смог бы пройти по ней пешком обратно. Только вот – кто меня пустит?

Я здесь на положении то ли узника, то ли подозреваемого – правда, неизвестно в чем… И не я один! Меня доконал последний штрих: прежде чем открылись громадные, скрипящие заводские ворота и нас пропустили во двор, каждому пришлось, выйдя из длинной нелепой машины, положить руки на ее борт, широко расставить ноги, и все те же стражи с каменно-безучастными лицами всех по очереди обыскали. Правда, ничего недозволенного не нашли, но, похоже, этого никто и не ждал. Просто автоматы, выглядевшие как люди, выполняли свою программу…

Дальше этого сравнения, вдруг пришедшего в голову, ничего не помню.

Верней – не помню о том, чуждом мире. Потому что дальше был обычный, даже будничный разговор с моими товарищами, давно знакомыми мне по совместным полетам, о том «шарике», оставшемся внизу.

Мое тело все это время оставалось здесь, на орбите, а сознание было временно помещено в другое тело – среднего аборигена, направлявшегося на свою обычную работу. Нужно было чувствовать мир, как он. И собственное «я» при этом мне бы только мешало. Неприятное ощущение, но таковы правила.

И тут я задал вопрос о главном, что не давало мне покоя:

- Чего я не понял, так это странного положения – то ли эта страна с кем-то воюет, то ли постоянно боится террористов? Так, как обращались со мной…с нами, обычно обращаются с преступниками.

Командир кивнул, подтверждая мои слова:

- Ты правильно заметил главное. Только войн здесь не было давным-давно, как и террористов. Это разведка давно проверила. Там, внизу, классический вариант диктатуры. Любая тирания, какого бы ни была цвета, больше всего боится своих граждан. Для нее все – потенциальные преступники, потому что хотят жить иначе. Мы это тоже проходили…

- Ну, не мы – нас тогда еще не было…

- Ты отлично понимаешь, что я хочу сказать. Когда-нибудь и это пройдет… Вот только – как скоро?

Декабрь 2012 г.