ПОСЛЕДНИЙ ПОСТУПОК САКЕНА (Фантастический рассказ)

1
На северо-западе Китая – единственный в своем роде музей. В неглубоком подземелье стоят, словно очнувшись от многовековой спячки, терракотовые статуи древних воинов в полном боевом облачении, сделанные в третьем столетия до Христа. Сохраняя на лицах бесстрастное выражение, они ждут.

И вот слышатся, пока еще негромкие, голоса. Музей открывается для посетителей. Постепенно узкие проходы между статуями наполняются европейскими туристами. Звучат краткие реплики на английском и немецком, эмоциональные возгласы испанцев и итальянцев... Внимательно всматриваются заморские гости в произведения древнего китайского искусства.

К ним выходит Цюнь – миниатюрная китаянка в национальном халате, расшитом золотыми драконами, и европейских туфлях на шпильках, помогающих ей стать чуть повыше. Ее мелодичный голос с легким акцентом звучит в тишине подземного зала. Она ведет рассказ по-английски о тех экспонатах, что окружают гостей:

– Изображения, которые вы видите перед собой, созданы во время правления императора Цинь Ши-хуанди, объединившего страну в единое государство. Это не "воины вообще", а точные портреты конкретных личностей, чьи имена не дошли до нас сквозь века. Каждая скульптура отображает индивидуальные черты каждого человека. Древний художник проявил мастерство также в изображении оружия и деталей одежды. На нас глядит ожившая древность. Таковы были они – те, кому выпало впервые собирать воедино китайские земли и охранять их от вторжения варварских племен, когда Великая стена еще не была построена.

Счастье, что это сокровище не было еще открыто в 1960-х, когда под флагом "культурней революции" велась бессмысленная борьба с культурным наследием прошлого. Статуи, которые вы видите, стали достоянием общественности лишь в середине 80-х. Теперь и вы, гости с Запада, можете по достоинству оценить творения выдающихся мастеров далекого прошлого...

2.

....Экскурсия удалилась, перейдя в соседнее помещение. Некоторое время в зале стояла тишина. И вот скрипнула дверь подсобки. Оттуда вышел и медленным, торжественным шагом прошествовал невысокий седой человек в традиционном китайском костюме, очках в роговой оправе, давным-давно вышедших из моды, с витым жезлом в правой руке. Остановившись посреди зала, он сделал непонятное непосвященным движение жезлом, затем начал обход молчаливых рядов, касаясь каждого терракотового воина и произнося вполголоса несколько загадочных слов.

И произошло невероятное: статуи чуть заметно зашевелились и стали произносить свои имена. Они говорили по-китайски, хотя в большинстве своем это оказались не те люди, чьи изображения стояли здесь, а батыры Чингисхана и Батыя, жившие много позже. Их души, вызванные из потустороннего мира, обрели способность говорить на всех языках, бытующих ныне.

И вот один из терракотовой армии произнес голосом, лишенным интонации:
"Я – казахский советский писатель Сакен Сейфуллин..."

Человек с жезлом на миг растерялся. Он не ожидал такого поворота событий. Душа человека ХХ века здесь, переселилась в древние статуи? И он задержался около этой статуи чуть дольше, чем возле других.

– Знаешь ли ты, сын народа Средней Азии, для чего я вызвал из небытия души воинов? Я создам непобедимое войско, которому не страшны ни пули, ни штыки. Мы сокрушим вековое господство белой расы, порабощавшей народа Востока! Ты готов к этому? Не спеши отвечать. Можно ли простить то, что сделали большевики с твоим народом? Хотя бы голод 1933-го, когда умер каждый третий казах?

– Я сам был большевиком, даже делегатом нескольких съездов.

– Носил в кармане партбилет? Это не главное... Подумай: твой народ и многие другие, живущие на Азиатском материке, веками унижали только за то, что у них другой разрез глаз. Вспомни-ка анекдот, сложенный каким-то остряком во время Всесоюзной переписи населения:

"Сидит на холме акын, играет на домбре, создает новую протяжную пески.
К нему подходит юноша-казах и спрашивает:
"Скажи, мудрый старик, почему нас, казахов, при царе насчитывалось 18 миллионов человек, а теперь только 6 миллионов?"
Акын отвечает:
"Раньше нас вместе с баранами считали".

И это еще не все. Тебе, конечно, известно, что представителей твоего и сопредельных народов некоторые, сами не будучи лучшими представителями своей нации, припечатали обидной кличкой "чурбан"?

– Вы неплохо знаете нашу историю... Бывали в СССР?

– Да, еще в юности, в годы "великой дружбы". Затем пришлось тщательно скрывать этот факт. Мое имя Гу Цзиньтао, но эти – он обвел рукой неподвижные шеренги – будут звать меня "повелитель". Оживив их, вместе с бывшими экспонатами музеев Америки и Европы, куда я вас переброшу, мы парализуем энергетические центры так называемых великих держав, и поставим их на колени. Они, мои непобедимые воины, не могут вникнуть в детали нынешнего бытия. Но с тобой мы можем говорить на одном языке – в прямом и переносном смысле. Тебе ость за что мстить, не так ли?

Ответ прозвучал не сразу, после краткого раздумья:

– В твоих словах есть доля истины. Но всё же нельзя так однозначно судить обо всём. Можно сколько угодно винить Советскую власть в жестокости, но она, по крайней мере, научила читать наш безграмотный народ. Да, было в жизни плохое, но было и хорошее, И разве все белые – наши враги? Не могу с этим согласиться. Я жил в стране, где люди делали общее дело, не думая о цвете кожи, о разрезе глаз...

Но Гу Цзнньтао слушал только себя. Его неудержимо несло, слова лились потоком, как на трибуне:

– Историю делала одна белая раса? Как бы не так! Тысячу лет назад белые люди охотились и воевали луком и стрелами, у нас же выл порох. Мы дали миру ракеты, бумагу, натуральный шелк. Мы создали письменность за несколько веков до Эллады и Рима, не говоря уже о других европейских странах.

Мои планы простираются далеко. Если не я, то мои ученики овладеют тайнами времени. Силой магии, подвластной мне, мы проникнем в прошлое, чтобы создать иной мир. Это будет мир, в котором не позволят англичанам захватить Индию, а русским – Сибирь! И в этом мире Китай займет достойное, лидирующее место. Великий народ достоин лучшей судьбы!

Сделав краткую передышку, он взглянул на Сейфуллина:

– И ты, единственный здесь интеллигент, поможешь мне в этом. Ты можешь стать моей правой рукой. Если откажешься – верну тебя в царство вечного мрака, и на этот раз навсегда. Подумай об этом, у тебя есть на это сутки!

Он удалился, касаясь по очереди каждой статуи, спрашивая имя того, кто был в ней заточен. Ожившие терракотовые фигуры покорно отвечали…

3.

...Наступила ночь. Ошарашенный неожиданным ходом событий, возвращенный к жизни Сакен Сейфуллин размышлял о том, как ему следует поступить. Выбор действительно небогатый...

Он вспоминал свою недолгую жизнь в прошлом – чуть более 40 лет. В первые годы Советской власти приходилось даже работать наркомом просвещения. Что делать, грамотных людей тогда на Востоке было мало...

Пришлось однажды прятаться от врагов в вагоне товарного поезда. Затем бои с белогвардейцами и басмачами сменило мирное строительство новой жизни. Тогда у многих людей была глубокая вера, что эта жизнь будет гораздо лучше прежней.

Но затем грянул 1933 год – пришел кошмарный голод, унесший едва не треть казахского народа. Лишенные скота в результате варварской коллективизации, казахи гибли в степи, ставшей для них пустыней смерти. Но даже это не поколебало веру в светлое будущее. Многие, в том числе и он сам, считали случившееся лишь временными ошибками, перегибами на пути в справедливый новый мир...

И, наконец, последнее, что он успел увидеть в прошлой жизни – будто черный смерч прошел по Советскому Союзу: ежовщина. Среди миллионов невинно расстрелянных и сгинувших в лагерях, одно из ведущих мест принадлежит людям искусства. Сакен вспоминал о собратьях по литературному цеху, окончивших жизнь в кровавой мясорубке: о гру¬зине Тициане Табидзе, армянине Егише Чаренце, осетине Чермене Бегизове, поляке Бруно Ясенском, еврее Исааке Бабеле, украинце Иване Микитенко, русских Артеме Веселом и Борисе Пильняке... И "угнетенная желтая раса" здесь ни при чем. Гибли носители культуры, независимо от национальности.

Наконец, эти бредни о "новом мире", где будет править Китай. Да, при несколько другом раскладе могло получиться так, что на карте была бы не Россия до Тихого океана, а Китай до Северного ледовитого. Но это вовсе не значит, что один народ более велик, чем другой. Просто – так сложилось...

Он мог бы много чего возразить этому Гу Цзиньтао. Но с кем говорить? Ведь перед ним маньяк. Эрудированный, но тем не менее – маньяк. Его надо остановить...

4.

...На следующее утро, когда в музее был выходной, пожилой китаец в синем халате вновь появился перед статуей воина с душой казахского поэта. Подошел, уставился неподвижным взглядом раскосых глаз.

– Итак, ты решил, Сакен Сейфуллин? Я вижу новую роль для тебя: ты сложишь гимн для нашего великого движения. Ты согласен?

– Меня уже посетило вдохновение, – недрогнувшим голосом ответил Сакен. И начал читать по-казахски, в оригинале, отрывок из своей последней поэмы, написанной еще тогда, в прошлой жизни,

– Ты ведь можешь теперь говорить на моем языке, – недовольно заметил Гу. – Я твоего не понимаю.

– Потом переведу, – отмахнулся Сакен. – И, читая нараспев, сделал несколько резких взмахов правой рукой.

– Без этих жестов не можешь? – прозвучал раздраженный вопрос.

– Я поэт, – кратко ответил Сакен и продолжил декламацию. Внезапно, сделав ложный выпад правой рукой, повысив при этом тон почти до крика, он схватил левой китайца за горло, миг – и оба повалились на пол.

Не ожидавший нападения маг не успел вытащить из-за пояса халата свой жезл. Возможно, это и решило исход схватки. Только вот терракота оказалась не самым прочным материалом...

5.

ШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА

Совершенно секретно:

Вcем провинциальным и уездным управлениям госбезопасности КНР.

Приведем только интересующую нас выдержку.

«...Согласно официальной версии, акт вандализма в бывшей императорской усыпальнице совершен неизвестными лицами. В действительности под обломками одной из статуй обнаружено тело бывшего доцента университета города Сиань – Гу Цзиньтао, ранее уволенного за те, что его лекции по всемирной истории содержали элементы ксенофобии и шовинизма. Обыск, проведенный в доме покойного, подтвердил имеющиеся сведения о его занятиях магией и оккультизмом. Данная информация строго конфиденциальна и ни в коем случае не подлежит разглашению...»

Апрель 2006 г.