МОЗАИКА – ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ… (НФ-повесть)

Земля, Северная Африка, город Марракеш.

Пресс-конференция всё же состоялась, но отнюдь не торжественная. Скорее она напоминала печальное действо.

Патрик Брайен намеренно задержал вылет флаера и прибыл, когда резкий диалог с журналистами был уже пройден. После краткого перерыва должны были выступать ведущие специалисты проекта. Их стоило послушать, а то и прищучить, либо подковырнуть каверзным вопросом, чтобы не воображали себя некими полубогами. Брайен знал по опыту, что в случае провала крупных проектов все шишки валятся на безопасников всех мастей. В том числе и на Галактическую инспекцию. Это начинало надоедать.
Он сделал привычное движение ручным манипулятором и пластиконовые крылья дрогнули. Заложив крутой вираж, флаер резко пошёл на снижение. Патрик рассчитывал сесть на крышу, но вместо – лишь вполголоса выругался: крыши-то и не было.

Посреди искусственно обводненной Сахары возвышался шар, почему-то розового цвета и громадных размеров. Можно было различить единственную дверь – она была чуть приоткрыта. Как в неё попадали снаружи – оставалось загадкой.

Сделав круг над вычурным плодом чьей-то воспаленной фантазии, Брайен заметил мигающий сигнал робота-охранника: попеременно мигали зелёные и оранжевые огоньки.
Флаер спланировал в приоткрытый люк розового шара и тот мигом закрылся. В пустом ангаре хватило бы места для целого звена подобных компакт-габаритных флаеров. Такие же ангары обычно присутствовали только на орбитальных станциях.

Спустя четверть часа Брайен находился в циклопическом зале. Не смотря на гигантский размер, здесь было по-своему уютно. Чувствовалось, что помещение должно было служить людям, но и не только.

В зале присутствовали инопланетные гости: иные в скафандрах, а те, кто привык к иным силе тяжести и атмосферному давлению – в передвижных кэбах с тонированными стёклами. Кабинки инопланетян очень смахивали на старинные болгарские автокары. В них были даже захваты, но для иных целей.

На трибуне во весь двухметровый рост возвышался петербургский академик Кедров. Его голос зычно гремел под самым сферическим сводом:
– Мы очевидно никогда уже не узнаем истинных причин катастрофы. Если и были злоумышленники, то они же сами себя и обрекли. Выжить в эпицентре аварии не представлялось возможным. Счастье, что все участники предполагаемой пресс-конференции отдыхали на близлежащих "релаксационных" астероидах. Но лично я не верю, что кто-то действовал с намеренным злым умыслом. Времена камикадзе давно прошли. Да и само слово стало теперь архаическим. Сейчас следует говорить об ином:

вспомним, когда проект входил в решающую стадию, как много было сторонников размещения пространственно-временного преобразователя в недрах Луны. Но тогда удалось остудить чрезмерно горячие головы, – голос академика зазвучал патетически:
– Господа, мне есть чем гордиться – когда решался вопрос о выборе места – Пояс астероидов или Луна, сторонники первого варианта победили всего тремя голосами, и один из них был моим!

Зал одобрительно загудел. Звуки булькали даже с "автокарных" кабинок, которые стояли теперь концентрическими рядами. Каждый теперь понимал – пройди тогда второй вариант, и от серебристой трудяги Луны ничего бы теперь не осталось: страшно даже представить, во что бы обошлась Земле эта глобальная катастрофа.

Дальше Брайен слушал вполуха. Он настроился на волну имплантированного мыслепередатчика Пак Чхон Иля, и передал приказ о незамедлительной встрече. Во время перерыва они встретились в секторе Б4 огромного фойе пресс-центра.

– Послезавтра сбор у меня, – сказал Паку Патрик на языке суахили. – Тсугву тоже возьми с собой.
– Но его обследуют…
– Никаких "но" – вся пятёрка должна быть в сборе. Время действовать…
Пак понял, в доме Брайена речь пойдет о том, что осталось за бортом проводимой пресс-конференции. Он тяжело вздохнул, – что ж, на то и тайная служба…

ПАТРИК БРАЙЕН, ИРЛАНДИЯ, 52 ГОДА, КООРДИНАТОР ПОЛЁТОВ СРЕДНЕГО РАДИУСА СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ, ТАЙНЫЙ АГЕНТ ВТОРОГО УРОВНЯ, КОМАНДИР ПЯТЁРКИ.

Нелёгкое это дело, вести двойную жизнь. Понимаешь, что выполняешь ответственную миссию и даже в душе гордишься, а всё же, когда даже семья не знает, кто ты на самом деле, на душе как-то неуютно. Не хотел бы я, чтобы сын пошёл по тайным моим стопам. Роберту морально легче: он просто осваивает Антарктиду. Участник всемирного молодёжного движения "За новый континент" – у них там и свои галстуки, и свои бонусы. В общем, всё, как у людей – обычных людей.

Пятёрка у меня подобралась ершистая. Всё больше молодая поросль, лишь один Пак – ветеран, десять лет в Инспекции без одного замечания. А инициативы хватит на сто новобранцев… Но, вот остальные. Эти Серж и Зухра – почти дилетанты, к тому же у них служебный роман. А что ещё приходится ожидать от новичков? Нежелательный фактор, но когда-нибудь выстрелит и он: как ни крути – прерогатива вечных ценностей налицо. Тсугва и вовсе пришелец. Не иначе, как галактический авантюрист, иначе, как объяснить его согласие на сотрудничество. Земным альтруизмом в космосе не пахнет. И для Тсугвы всё земное навсегда окажется чуждым. Наверное, он альтруизм от пофигизма не отличает, или шибко верит в свою удачу…

Теперь о завтрашнем деле. Вроде бы всё продумано. Собираться следует только у меня в замке среди зелёных лугов острова Эйрэ. Съехались вроде бы в гольф сбацать. Все эти пленэр, монплиер, одни словом, традиционные навороты… Ведь где ещё кроме Ирландии да Исландии, сохранились такие островки нетронутой природы?

Между прочим, Бобров переживал не зря. Интуиция у этого парня здорово развита. Жаль, только в данном случае она оказалась совершенно бесполезна.

Расхлёбывать последствия нейтронной катастрофы в конце концов придется Галактической инспекции. А уж та задействует все свои механизмы. Впрочем, если посмотреть, нашлось бы конкретно задание и для меня, но по Уставу агентам второго уровня разрешается только координировать и направлять деятельность агентов первого уровня. Но то, что предстоит, иначе, чем авантюрой не назовёшь.

Итак, завтра предстоит важная встреча. Дай Бог всем нам удачи!

ИРЛАНДИЯ. РОДОВОЙ ЗАМОК СЕМЬИ БРАЙЕН ВБЛИЗИ Г. ЛИМЕРИКА
В настоящем прадедовском камине пылал огонь. В распахнутое окно врывался свежий ветер, шевеля складки тяжёлых штор. Впрочем, все знали, что, несмотря на внешнюю архаичность, замок был буквально начинен новейшей электроникой.

– Давно так все вместе не собирались, – удовлетворенно произнёс Пак…
В ответ последовали молчаливые улыбки. Да и слов особых не требовалось. Просто всем было хорошо, оттого, что они снова вместе. Хозяин дома сидел на краю длинного дивана, Серж и Пак на витых родовых стульях, а Зухра забралась по-восточному прямо с ногами в кресло, чем нисколько не удивляла терпимого ко всему Брайена. Тсугва в привычном лёгком скафандре запросто расположился прямо на ковре: из-за далеко не тощего хвоста он недолюбливал скраденные земные сиденья, которые оскорбительно называл просто "сидушками". Все кроме не-го потягивали через соломинки сок трансгенной марсианской сакуры. Тамошние японцы были весьма искусны.

– Тебе что нельзя употреблять трансгенные джусы?
– Можно, – Тсугва почти по-земному помотал головой. Однако мне не столь важ-ны минеральные вещества. Во всей вселенной Н2О – всегда только вода. Чтобы я ни пил, я буду отфильтровывать только воду.
– Как жаль, поскольку данный джус содержит особый марсианский букет. Между прочим, в окрестных барах и гаштетах за него платят баснословные деньги…
– Ах, нам ли с вами деньги считать, – беззлобно парировал Тсугва, – да если ещё переводить на наши энергокоды. По сути – пфу, но зато антураж!.. Но не будем об этом.
После корректной паузы, наконец, Зухра высказала вслух то, что давно уже было на уме у всех:

– Жаль, что наши редкие совместные встречи обычно сулят неприятности и нам, и окрестному человечеству, – она печально и глубоко вздохнула.
Патрик улыбнулся. Он вспомнил старинный триллер "Неприятности – моё ремесло". Словно это сказано про наш коллектив", но вслух он добавил:

– Прошу меня извинить, напитков крепче соков изначально не предлагаю. Сегодня у нас – производственное совещание, если хотите, без галстуков. – Он открыто и широко улыбнулся, обнажив белые, почти юношеские зубы.

Прошло несколько молчаливых минут. В это время звучала нежная приглушенная музыка, а за окнами лился из невидимого земного источника мягкий голубоватый свет, который был соразмерен когерентному лунному свету. Но вот Луна зашла за облака. С уменьшением небесной светности одновременно угасла и земная. Хозяин дома решительно обратился к корейцу:

– Смелее, дружище Пак!
По тому, как Пак свободно управлялся с приборами, все поняли, что в своем деле кореец не новичок. Установив на миниатюрном пульте определенную композицию, Пак окружил замок непроницаемым для разного рода волн силовым полем.

Непроницаемые шторы мгновенно опустились. В центре комнаты возникло голо-графическое изображение некоего предмета, напоминающего выполненный из чистого золота штурвал старинного клипера. Правда, сей призрачный клипер, как видно, умчался в вечность…

– Вот это и есть, друзья, то, ради чего мы здесь собрались. То самое знаменитое сердце пространственно-временного преобразователя, о котором так много говорят, но на деле, его мало кто видел. Предназначение этого прибора понимают только узкие специалисты. Но вот чего не знает и не должен узнать никто посторонний…

И здесь Патрик очень серьезно добавил:
– Чтобы провести здесь наше экспромт-совещание, я впервые за многие годы отправил жену в одиночное путешествие. Правда, всего лишь на Сейшелы. Но всё же…
Все с пониманием промолчали. Сказать что-нибудь было сейчас не корректно.
– Сердечник прибора преобразователя выполнен из редчайшего инопланетного материала, доставленного на Землю в секретнейшей обстановке. Его адрес …

Он назвал одну из отдаленных планет созвездия Цефея, населенную мыслящими земноводными. Раздались тихие возгласы, выражавшие неподдельное изумление.
– Действительно, расстояние огромно, и если бы не проход к Цефею через гиперпространство, этого материала бы здесь просто не было.

– Разумеется, он обошелся Земле и всему космическому сообществу в колоссальные средства. Но дело даже не в стоимости сердечника, вернее, не столько в ней… Можете вообразить, какие истинно сатанинские силы вырвались на свободу, если прочнейший монолит разнесло на куски! В результате взрыва, произошедшего вследствие перекоса направленности временных векторов, осколки объекта оказались разбросанными по различным эпохам планет, с которыми сей преобразователь был прочно связан энергетическими мостами: Земли, Марса и четырех крупных спутников Юпитера.

И лишь небольшая их часть этих фрагментов дрейфует в нашем времени – в качестве некрупных осколков в дальнем поясе астероидов, куда за ними уже направлены поисковые космические автоматы. Нам же надлежит, после тщательных расчетов теоретиков, отправиться по оси времени отыскивать их на Землю: в разные исторические эпохи, где, мягко сказать, нас не ждут… – Патрик посмотрел внимательно на собравшихся, ища в их глазах поддержку.

– Но как именно это сделать?
– Благодаря специфическому излучению, не имеющему земных аналогов. Так что его ни с чем не перепутаешь. Не беспокойтесь, для человеческой жизни оно не опасно. А когда вы узнаете конкретные адреса ваших предстоящих командировок, то, наверное, даже придете в восторг: будет каждому где развернуть свои агентурные способности. Не исключая нашего инопланетного сотоварища Тсугву.

Все испытывали потрясение. Подобного развития события никто не предположил бы заранее. Брайен же решительно заключил:
– Время пошло – более медлить нельзя. В расчётных эпохах осколки сердечника преобразователя являются артефактами, нам же необходимо их оттуда изъять, не нарушая исторического процесса…

Вновь повисла напряжённая тишина. Она требовала разрядки, и тогда первым вы-сказался Бобров:
– Но это не наш профиль. Ведь профессиональные темпоральщики – замкнутая каста. Бытуют слухи, что у них даже детушки в палеозое растут, а у нас они скрываются от алиментов. Но если серьезно, то нам потребуется колоссальная поддержка всех сопредельных служб.

На это Брайен невозмутимо ответил:
– Нам окажут всяческую поддержку, в том числе предоставив аппаратуру комплекса ППП (предварительного пульпирования пространства). Прощупают заранее всё до миллиметров, чтобы никто из вас не оказался на месте уже занятом каким-либо реальным объектом. Впишут как на картины старых мастеров. Так каково ваше мнение?
–Это похоже на странную мозаику, в которой необходимо сложить наперед задан-ное целое из отдельных кусочков, – тут же нашелся Пак.

– Вот-вот, это действительно похоже на мозаику, – согласился с ним Тсугва.
Все прочие одобрительно закивали.
Наступила пауза. Гости вышли на балкон. Серж поймал себя на том, что хотел бы очередной отпуск провести на этих зеленых лугах, среди горных трав и цветов, источавших тончайшие ароматы. Правда сейчас, при лунном свете изумрудная зелень вливалась в безоглядную черноту и становилась неразличимой.

Бобров ощутил прикосновение руки к плечу. От неожиданности обернулся. Рядом с ним стоял Пак.
– Как ты осваиваешься? – по-дружески спросил он.
Бобров понимал – это не просто предупредительность, это контрольный вопрос: Пак не просто предлагает свою помощь, он рассчитывает, что она будет принята.

– Как тебе сказать, – неторопливо ответил Серж. – Героических поступков я пока что не совершил, разве что во время рейса на Плутон непредвиденно сломал руку одному зарвавшемуся негодяю. Но это не приветствуется, как знаю… так что я скорее в минусах…

– Я видел запись сложившейся ситуации: случись это со мной, ему бы пришлось имплантировать ребра и челюсти. Ты же только сломал ту руку, которая тянулась к Пульту управления полетным заданием, и спас при этом более сотни пассажиров да ещё экипаж. Я же всегда утверждал, что всяческие пульты это архаика. Задание должно быть занесено в мозг исполнителя и продублировано основными членами команды. Но проблема в том, что иногда гибнет весь экипаж. В этом и кроется пресловутый человеческий фактор. Там наверху готовы утвердить разве что микш… А жаль.

Чуть помолчав, Пак от себя прибавил:
– Держись, – и ещё раз хлопнул Сержа по плечу. Тут же ударил гонг. Непринужденный разговор тут же был прерван.
"За контуром беседы скрывается судьба", – улыбнулся про себя Серж, исповедовавший жизненный фатализм…

Все возвратились в зал. На повисшем в пространстве объемном экране можно бы-ло явно рассмотреть голограмму различных фрагментов сердечника погибшего преобразователя. Внешне напоминая хаотичные обломки металлолома, они, медленно вращаясь, изредка соприкасались краями, так как некогда цельный монолит из сверхпрочного материала был разрушен и разрознен на части.

Люди вознамерились оседлать Пространственно-Временной континуум. А он, взбунтовавшись, внезапно порвал удила и явил миру полнейшую непредсказуемость: Внезапно стали исчезать целые миры орбитальных станций. Но их отголоски обнаруживались в дальних уголках космоса.

Хозяин дома нарушил тревожную тишину:
– Сейчас вы можете увидеть результат работы разведывательных темпорально-пространственных зондов, отправленных на поиски во вчера, сегодня и завтра, если будет позволено здесь так сказать. Все зонды изначально настраивались на вполне определенное излучение, волна которого реально не имеет границ. Мы уже и сами не рады, что вызвали её к жизни. Некоторым рьяным теоретикам срочно всучили Нобелевские премии, чтобы те замолчали… Хотя бы на время. Эти научные кликуши в сложившейся ситуации, скажу вам, пострашнее религиозных… Теперь наша задача – извлечь из потока времени все возникшие осколки и доставить их по месту назначения – так сказать, восстановить статус-кво..

– А какая, позвольте, нулевая точка отсчёта? – решил уточнить обстоятельства коррекции происшедшего Тсугва.
– Давайте не будем загадывать, – неопределенно ответил Брайен. – С целым объектом теоретики разберутся, но с его частями повозиться придётся нам.
– Знать бы только, во имя чего, – печально произнёс Пак.

–Итак, дискуссии здесь неуместны. Когда я назову координаты отдельных фрагментов, все начнут понимать, зачем мы здесь собрались…
– Огласите, пожалуйста, весь список, – невольно пошутил россиянин Бобров.
– Оглашаю, – невольно в тон ему ответил сам Брайен. – Первый осколок отнесло в российскую глубинку, именно к вам, господин Бобров, правда, где-то в шестидесятые годы девятнадцатого века от Рождества Христова. Другой, как ни странно, Пак, прямиком к вам на родину – в период войны с японскими захватчиками в конце шестнадцатого века…

Пак усмехнулся:
– И тут осталось вспомнить Христа. А нельзя ли по местному времяисчислению.
– Ни в коем случае, – резко парировал Брайен. – В нашем крайне деликатном деле система отсчета должна быть единой. И, продолжаю, наконец, третий осколок – его занесло в сердце империи Тамерлана Хромого, во времена великих моголов – это вам самый рубеж четырнадцатого и пятнадцатого веков. – И, подумав, Брайен прибавил. – Между прочим, очень странное время. Именно тогда во многих странах мира от Московской Руси и до Лаоса, от Китая до Португалии на реверсах монет чеканили лик драконов. Как видно, задрали они в те годы землян. Кстати, с нашими землянами всё!

Вот разве что Тсугва. С ним разговор особый. Ему, в отличие от остальных придётся отправиться в будущее. Миссия не менее деликатна чем ваши. К тому же это будет не на Земле: через шесть веков на одном из спутников планеты Юпитер – Ио будет существовать искусственно созданная гелиевая атмосфера, что собственно будет наиболее рациональным решением земного разума – почти гениальным, поскольку изначально было рассчитано, что там будут жить милейшие соплеменники Тсугвы.

Именно там, к несчастью, и будет существовать Храм межзвёздной секты поклонников Живого Огня. Там и будут происходит некие события имеющие отношение к нашей проблеме. Нечто такое эдакое потребуется срочно изменить, предупредить и навсегда устранить… Одним словом, Тсугва здесь решающее звено.

Что касается меня – это последнее. Вынужден напомнить, что самому мне неумолимый Устав напрочь воспрещает всяческие перемещения во времени, а посему я остаюсь в роли координатора и уже готов ответить на ваши вопросы. Кто первый?
– Разрешите мне, – приподнялась со своего места Зухра. Они одарила собравших-ся очаровательной улыбкой и продолжила: – Мне кажется, что для того, чтобы вжиться в образы людей прошлых времён всем нам необходимо некоторое время, а Тсугве ещё и огромное везение, потому что предвидеть будущее фактически невозможно…

Тсугва парировал:
– Меня, деточка, могут спасти некоторые неизвестные, да и известные вам обстоятельства. По крайней мере, я и тогда буду всё тем же бестолковым инопланетянином. Вам же прикинуться простаками будет сложнее.

На том вопросы закончились.
– В ближайшее время, – подводя итог, объявил Брайен, – все вы получите внеочередной отпуск по основному в ваших легендах месту работы. На этом контакты с окружающим миром у вас оборвутся. Отпуск придется провести в темпоральном центре на орбите Юпитера. Подробности уточним. А сейчас, Пак, включи-ка до-полнительные генераторы защитного поля. Пора обсудить некоторые детали…

ЗУХРА РЕДЖАНИ, ИРАН, 21 ГОД, СТЮАРДЕССА РЕГУЛЯРНОГО РЕЙСА НА МАРШРУТЕ ЗЕМЛЯ-ЛУНА, ТАЙНЫЙ АГЕНТ ПЕРВОГО УРОВНЯ

Когда я только начинала свою карьеру в космотуристической корпорации "Лунник", мне больше всего не понравилось, что ничего с собой на Луну брать нельзя: мол, каждый грамм излишнего веса – на строгом учёте. И всё-таки, не смотря на запрет, на Луне такой помады с огнем не сыскать. Последняя новинка парижской парфюмерии: помада сама заполняет все губные трещинки и ложбинки по заранее определенной поверхности.

Затем последовали иные причуды: сначала для собственного ублажения, а затем для заработка. Да и начальство как бы к себе приручила – себе что-нибудь прихвачу, и им дать не забуду. Но зато всегда выглядела привлекательней своих чопорно-официальных коллег. Они дрожали за место, а я от восторгов. И всегда ждала приключений. И вот однажды встретила Сержа. Сразу поняла, сто он русский. Иранцы урусов от янки и европейцев отличают мгновенно. Чувство локтя, по карте – два лаптя. Что и говорить, близкий сосед… А оказался ещё ближе – присохла.

Конечно, во многочасовом полёте многие пассажиры стремятся к интрижке. Таких отшиваешь. Но Серж проявил особое молчаливое упорство: он и добивался меня, и молчал, и внешне был неприступен. Это меня и потрясло. А я к тому же сумела принять правила его игры, чем и расположила к себе. Он увидел во мне будущего профессионала, а я в нем – судьбу. Но всё-таки перед прощанием позлословила:

– Теперь-то вы меня никогда не найдете, молчун бестолковый. Во-первых, пассажирских транспортников немало, а во-вторых, у нас своя особая сетка расписания. Можем месяцами находиться в резерве – особенно при отборе на дальние рейсы, а затем опять чехарда…
– Вот вместе с тобой и попрыгаем. В нашей Солнечной системе я тебя всюду найду по одному локону, если ты подаришь мне его на прощание.

Я и подарила. И почему-то подумала – этот меня найдет… Правда, особо разыскивать ему меня не пришлось. Из горячего резерва вместо перевода на дальние рейсы я оказалась в ведомстве Брайена. Думаю, что не случайно, поскольку там же был и мой Серж. При первой же встрече он весело улыбнулся.

В моей жизни космостюардессы Луна была не случайна. Теперь уже всем известно, что Луна – земная стартовая площадка для межпланетных полетов, а вырваться с Земли может и школьник, но только сильные личности за пределы Луны: упорные – в космос, а преступники на ссыльные астероиды.

Случись же мне разыскивать Сержа, это было бы невозможным. В том полете в списке пассажиров его имени не было. Он уже тогда работал под прикрытием, но, как бы между прочим, проводил и профессиональный отбор. Благодаря ему я на-всегда вырвалась из околоземного лягушатника и ушла в далекое плаванье. Где только с тех пор меня с ним не носило…Чего только не случалось нам перенести…

(продолжение следует)